84 с. 19 х 13 см. Утрата обложки. Разломы блока. На титульном листе владельческие надписи. Редкие надрывы страниц. Владельческие пометы в блоке.
В небольшом издании Чуковский немилосердно и остро высказывается о футуристах и их творчестве.
О Северянине: «У него не сердце, а флейта, и сколько бы ему ни было лет, ему вечно будет восемнадцать. Он из той же породы поэтов-певцов, что и Фофанов, Мирра Лохвицкая, Бальмонт, Виктор Гофман, для которых творить — это значило изливаться в напевах, — плохих или хороших, все равно, — которые не умели не петь, строки не написали бы без песни».
О Крученых: «Но пусть другие смеются над ним, для меня в нем пророчество, апокалипсис, перст, для меня он так грандиозен и грозен, что всю предреволюционную нашу эпоху я готов назвать Крученых! Ничего, что сам по себе он пустяк, мелкая и темная фигурка, но как симптом, он огромен».
О Каменском: «Когда я впервые читал его песни, мне казалось, что на небе радуги и на улицах флаги. Все его слова разноцветные... Он самый веселый из современных поэтов, всюду у него карусели, колокола, карнавалы. Все его звоны — малиновые. И хотя ему уже пятый десяток, он продолжает твердить: „Колокол в свою молодость“, „Лейся, моя кумачевая молодость“».
 О Маяковском: «Маяковский — поэт-гигантист... Такой у него телескоп, что, не видя никаких деталей и частностей, он охватывает глазами огромные дали и, чтобы поведать о них, ему действительно нужен стоверстый язык». «Маяковский даже и понять не способен, что это такое „наша земля“. Чувства родины у него никакого».
Наиболее благосклонно К. Чуковский отзывается о В. Хлебникове, вменяя ему в вину лишь заумный язык.

Предварительная оценка: 6 000 - 7 000 р.